«Не вспомнить, где время осталось»: Екатерина Вельмезова «Тасму» (2023)
Alexandra Krasovec (Université Jean Moulin Lyon 3)
«Перечесть все звезды, сосчитать песок, доиграть слова лихолетьем снов» – такова более, чемдостойная жизненная и литературная амбиция автора «Тасму» (Тарту, 2023). Это вторая книга стихов филолога-слависта, профессора Лозаннского и Тартуского университета Екатерины Вельмезовой, первая вышла в 2021 г. в Тарту и называется «Время, конец и начало». Екатерина, как исследователь в области этнографии, фольклористики и истории лингвистики функционирует на пересечении нескольких языков – между эстонским, французским и немецким и, в частности, известна своими переводами на русский поэзии Яна Каплинского. В отличие от своей дебютной книги, которая была триязычной (наряду со стихами на русском фигурирует несколько текстовпо-эстонски и по-французски), в «Тасму» все стихи написаны по-русски, продолжая при этом ведущие линии ее поэзии. Первое же стихотворение сборника – «Икигай» закручивает их в туго смотанный клубок, переплетая словесную «пряжу», узор памяти, а также узлы времени и судеб: «текстом текст вернется к началу / так и быть – завяжется время» (с. 5).
Время составляет поистине главенствующийэлемент в поэтической лаборатории автора, пронизывая всемироощущение и наделяя стихи философским измерением. Временная призмасо свойственной для неезакольцованностьюсоотносит прошлое, настоящее и будущее; в этой триаде прошлое– неминуемый залог счастья, пока, увы, не настанет конец. Но пока этого не произошло, неминуемо возвращаются и весенняя просветленная радость, и летнее роскошное буйство жизни, и осеннее дождливое замирание, и зимнее снежное обещание праздника и нового витка бытия, а из этого круговорота порой приоткрывается просвет в вечное. Ярко выраженная цикличность времен года в поэзии Вельмезовойстановится поводом для создания уникальных мини-этюдов с их воздушной и вибрирующей атмосферой, когда поэту удается запечатлеть нечто столь тонкое и едва уловимое,нечто,составляющее жизнь во всем ее неминуемом ускользании: будто «раскрыть дождливое окошко / с растаявшей полоской света» (с. 13). Лето становится синонимом самой жизни, например, в стихотворениях «Исчезли суды-наветы» (с. 25), «ревновать – вот уж право не к чему» (с. 69): «ревновать к /…/ мошкам вьющимся над рекой /…/ если только к жизни самой». Осень же приближает нас к смерти, тогда стихи обретают подавленное настроение, протагонистка борется с чувством грусти и безысходности, желанием «разрыдаться. В клочья» (с. 41): «и если больше не за что держаться – / держись за яблоко, согретое в руке» (с. 45). Зима – залог нового праздничного начала;в стихотворении «Новый год… Как положено слякоть» передается это особенное чувство: «Новый год – наконец-то заплакать / Оттого, что всё хорошо», при этомприводится одна из редкихво всем сборнике дат написания:21 декабря 2021 – 1 января 2022 (с. 59).
Февраль 2022 года упоминается в коротком предисловии к сборнику от имени автора, где она обращается к читателю с просьбой простить ее за эту книгу: «Не время, наверное, сейчас писать[1] – и тогда единственным оправданием этих строк да будет их болеутоляющее появление, а, возможно, и основное предназначение» (с. 3). Здесь Вельмезова указывает, что первая часть книги написана до этой даты, а раздел «Как будто бы погода» уже после. Так «армады» врываются в размеренную жизнь всех и каждого, выскребая «всё счастье /…/ до донца» (с. 85).Прежний мир рушится, преобладающее место занимают мотивы смерти, страха, возмущения, выгорания, утешения, пережидания-переживания, личной ответственности и вклада. Сильные образы передают глубочайшее потрясение от происходящего, однако светлый взгляд все же перевешивает мрачные мысли: «Как бы там оно ни коверкалось /…/ Будет радостью. Чья-то Пасха» (с. 117). По-философски афористично выстраиваются фразы: «Есть нечаянные капли солнца / даже в самой дождливой жизни» (с. 89), «настоящего нет – если больше нигде не болит» (с. 125).
Присущие лирической героине чувства тоски, а временами и обиды, кажется, излечиваются на фоне чарующей эстонской природы, которая становитсяобителью божественного и неисчерпаемым ресурсом. Прогулки в тиши леса, на его укромных полянах, собирание ягод сродни процессу медитации: «просто быть – и смотреть на лесную сирень / зарастающую всё на свете» (с. 93).Во второй книге Вельмезовой эстонское культурно-географическое пространство становится единственным, которое четкопрорисовывается, – возникают Пухту, район Тарту –Супилинн, отсылка к эстонскому литературоведу Роману Лейбову. Да и само название сборника – Тасму, неологизм, созданный автором и обыгрывающий слово «смута», по ее собственным словам, звучит как название какого-нибудь небольшого эстонского города.
Словесное творчество как таковое – одна из движущих тем «Тасму», в поле поэтической интертекстуальности попадают Александр Блок, Алексей Крученых, Мария Петровых.Игра слов, неологизмы, метафоричность, гармоничная мелодика, продуманное графическое оформление – всё это необычайно обогащает стихи Вельмезовой и создает их магнетическую, одухотвореннуюкрасоту. При их прочтении невольновспоминаются гоголевские «стекла, озирающие солнцы и передающие движенья незамеченных насекомых», не иначе, как способность проявлять чуткость к самым простым и обыденным вещам, открыв в них возвышенное.
[1]Или – напротив?..
